ну разве не прелесть:

Устроим сеанс коллективного счастья?
Постишь птичку к себе , Загадываешь желание и оно к концу месяца сбудется. Так как птичка серьезная, желание тоже не должно быть легкомысленным

Итак, обещанный отзыв на фик there must have been a moment where we could have said no
Ссылка: archiveofourown.org/works/10294451/chapters/227...
Перевода на русский вроде нет.
читать дальшеС сюжетной точки зрения этот фик — один из многих фикситов, написанных по итогам ЗС: Баки в конце концов находит Стива, поселяется у него в доме, выздоравливает, воссоединяется с ним в любовном союзе, хэппи-энд.
Но, как и «Освященная земля» среди ГТП-дрочилок, «должно быть, был момент, тогда, в самом начале, когда мы могли сказать – нет» выделяется среди фикситов.
Как вы уже знаете, мой главный кинк — осознанное вдумчивое письмо. Так что я просто не могла пройти мимо фика, названного строчкой из «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»
«Розенкранц и Гильденстерн мертвы» — это, если кто не знает, такой, хе-хе, фанфик Тома Стоппарда на «Гамлета», про двух «третьих лебедей в пятом ряду», двух приятелей Гамлета, которых злой король наладил в Англию, сопровождать Гамлета в ссылку, и выдал им письмо, где было написано, чтобы Гамлета там потихонечку прирезали. Хитрожопый Гамлет прочел письмо и переписал его по-своему, чтобы англичане казнили не его, а подателей этого письма. Потом корабль, на котором они плыли, налетел на пиратов, Гамлет в суматохе дал по съебам, а Розенкранц и Гильденстерн добрались-таки до места назначения — с понятным результатом. И ближе к концу там есть такая сцена:
Розенкранц. Значит, все, видимо. А? Солнце опускается. Или земля поднимается. Как утверждает модная теория. Что одно и то же. К чему было все это? И когда началось? Чего нам тут торчать, а? Я имею в виду, никто не придет и силком не потащит... Обождать придется... Мы еще молоды... в соку... у нас еще годы. Мы же ничего дурного не сделали! Никому! Правда?
Гильденстерн. Я не помню.
Розенкранц. Ну что ж. Мне все равно. С меня хватит. Говоря откровенно, так даже легче.
Гильденстерн. Наши имена, выкрикнутые на каком-то рассвете... распоряжения... приказы... должно быть, был момент, тогда, в самом начале, когда мы могли сказать - нет. Но мы как-то его упустили.
Этот фрагмент и становится эпиграфом к фику. Задает общий тон.
С таким эпиграфом от фика ожидаешь многого. Почему? Потому что тема Розенкранца и Гильденстерна очень уместна в контексте истории Кэпа и Баки. Розенкранц и Гильденстерн в пьесе Стоппарда — люди, которые не являются творцами своей судьбы. Они маячат на периферии событий «Гамлета» и ничего особенного не делают, следуя в кильватере событий до тех пор, пока не гибнут мимоходом в чужой интриге. По сути дела, их убивает Гамлет, по сути дела, ни за что: они даже не знали, что в письме, которое они везут. Но Гамлет – творец свой судьбы, он сунул нос в письмо, подделал и подменил его, по ходу дела сотворив судьбу и Розенкранцу с Гильденстерном. Херовую судьбу, прямо скажем, но парадокс заключается в том, что, не сунь Гамлет носа в письмо, то Розенкранц и Гильденстерн, в свою очередь убили бы его так же мимоходом, просто из-за своей пассивности. Грань между убийцей и жертвой в их истории размыта донельзя, и это перекликается с историей Баки Барнса, самого пассивного и объективированного персонажа МСЮ.
Но magdaliny не соглашается безусловно со Стоппардом. Да, на Розенкранце и Гильденстерне лежит их доля экзистенциальной вины. Они сами выбрали свою пассивность. Был момент, когда они могли сказать «нет», и не только в самом начале, но они его упустили, потому что раз за разом выбирали плыть по течению, как монетка раз ха разом падала орлом вверх.
Но был ли такой момент для Баки Барнса? Лежит ли на нем экзистенциальная вина за его пассивность и объектность?
Как автор, magdaliny говорит – не лежит. Баки не мог сказать «нет», не мог выбирать свой путь с того момента, как его нашли в снегу.
Но для самого Баки это не так. Парадокс заключается в том, что субъектность, творение своей судьбы, предполагает ответственность за нее — а значит, если Баки Барнс хоть сколько-нибудь личность, то он отвечает и за поступки Зимнего Солдата.
И вот тут у magdaliny появляется то, что резко отличает ее фиксит от многих других фикситов, но очень совпадает с моим хэдканоном.
Баки у нее не хочет быть Баки Барнсом. Не потому что бежит от ответственности — нет, наоборот. Он понимает, что было бы слишком просто объявить себя Джеймсом Бьюкененом Барнсом, а Зимнего Солдата — чем-то вроде умственной болезни, от которой Дж. Б. Барнс при помощи сексотерапии Стива Роджерса успешно исцелился. Такой выход из положения практикуют 90% фикситов. Было бы оно так, и писать было бы не о чем.
Но в этом фиксите Баки понимает, что его экзистенциальный опыт как Зимнего Солдата нельзя просто взять и обнулить. Как бы этого ни хотелось Роджерсу. Как бы самому Баки ни хотелось, чтобы Роджерс уже перестал страдать. Он — совершенно другая личность, и не Баки Барнс, и не Зимний Солдат, не приложение к Стиву Роджерсу и не Актив ГИДРы, он кто-то третий, кем ему еще предстоит стать, утвердить себя, осознать себя. И вот с этим третьим Роджерсу придется строить отношения. Если он захочет.
Фик очень бакцентричный, хотя есть и ПОВы Стива. Но первые две главы — это практически полностью история Зимнего Солдата, становления его новой идентичности в ГИДРе, попыток собрать себя по кусочкам между пытками, миссиями и криозаморозками и того, как Пирс разрушил результат этих попыток, личность Зимнего. Третья глава — о том, как он пытается прижиться в сквате бездомных, и как все это кончается крахом, когда по трекеру в руке его находят агенты ГИДРы. В четвертой он добирается наконец до Стива. Не знаю, насколько со знанием дела написаны медицинские подробности, но они… подробны. У Баки разрушена слизистая пищевода, он отпилил себе металлическую руку, чтоб избавиться от трекера и отравы, которую рука впрыскивала в его организм, и он плотно подсел на героин из-за болей в животе и в руке. В довершение всего добрый доктор ставит ему гастростому. Все очень сурово и нефлаффно. Долгая психическая реабилитация (офигенный Сэм). Долгая физическая реабилитация (офигенная доктор Соуза). Все очень-очень непросто.
Медленное болезненное сближение Роджерса и Баки — самое лучшее в фике. И тут мы снова возвращаемся к теме Розенкранца и Гильденстерна. Роджерс — творец своей судьбы. Он, несомненно, Гамлет. Но, в отдичие от Гамлета Шекспира и Гамлета у Стоппарда, он переживает о тех, кому неанно сотворил херовую судьбу сам (в первую голову о Баки). И ему требуется время осознать, что Баки теперь в основном сам творит свою судьбу, и что вообще он больше не Баки, и нужно терпеливо ждать, кем он станет, кем он выберет стать.
Очень хороший момент, когда до Баки доходит, что Роджерс считает его Барнсом. Для многих фикрайтеров само собой разумеется, что Баки хочет вернуться к этой идентичности, и даже если не может, то с радостью принимает ее суррогат. В этом фике все не так — для Баки после всего, что с ним делали в ГИДРе, попытка натянуть на него другую личность – даже под тем предлогом, что это его прежняя личность — ничем не отличается от усилий Пирса по стиранию его личности Солдата. Розенкранц и Гильденстерн постоянно мучаются от страха перед непределенностью будущего. Баки страдает от неопределенности прошлого. «В какой-то момент это тело было обиталищем сержанта Джеймса Барнса, Ревущего Коммандо, верного американского солдата, лучшего друга капитана Роджерса. Когда случилась подмена? Когда выгорел Барнс? Когда родился Солдат? Он не помнил точки перехода, смешения личностей, только ущелье и холод и скалы, его решимость выжить, когда стало ясно, что ему не суждено умереть тихо. Осталась ли в нем какая-то тень Барнса, или Барнса выбило из его тела во время падения, когда их общий мозг растрясло от удара, с тем, чтобы он выздоровел — собой? Неужели Солдат — просто останки? (…) Солдат никогда не хотел знать, кем он был, прежде чем русские выцарапали его из ледяной реки, и теперь он жил через комнату от человека, который мог рассказать ему все. Обхохочешься.»
Очень хороший момент, когда до Стива доходит, что Баки не хочет быть Барнсом. Вообще очень хорошая реконструкция отношений двух проблемных взрослых людей — что, наверное, расстроит тех, кто ждал скорейшего прыжка в постель и любовного воссоединения. Не волнуйтесь, воссоединение произойдет. В финале, как и положено. Но не воссоединение Стива и Баки, а… ну, короче, все заново. У двух взрослых проблемных людей, которые стали тем, кем хотели.